Про любовь, о любви, для любви...
Вечная тема, тревожащая юные сердца. А для нас, взрослых и спокойных, радеющих о просвещении, – хороший повод предложить нашим учащимся нечто питательное и для души, и для ума.
Уильям Батлер Йейтс – один из самых крупных поэтов 20 века. “Старая песня, пропетая вновь” – так звучит название в переводе Маршака – стихотворение, без которого нельзя представить ни одной антологии английской поэзии. Напевность, музыкальность ритма и изысканная звукопись удачно сохранены Маршаком. Дети хорошо чувствуют игру согласных – d, s, особенно l, ласкающего ухо. Их пленяет мудрость советов, которые дает поэту его возлюбленная: все правильно, с ними не поспоришь, красиво сказано, но даже не пробуй этими советами воспользоваться, все равно не получится.
С этим стихотворением не приходится долго биться, чтобы привести читателей к полному пониманию – оно само ложится на язык, его хочется читать вслух много раз, а некоторые даже закрывают при этом глаза и покачиваются.
AN OLD SONG RESUNG
Down by the salley gardens my love and I did meet;
She passed the salley gardens
with little snow-white feet.
She bid me take love easy,
as the leaves grow on the tree;
But I, being young and foolish,
with her would not agree.
In a field by the river my love and I did stand,
And on my leaning shoulder
she laid her snow-white hand.
She bid me take life easy,
as the grass grows on the weirs;
But I was young and foolish, and now am full of tears.
William Butler Yeats (1865-1939)
Это стихотворение, обращенное к некоей застенчивой девушке, было написано очень молодым человеком, явно еще более застенчивым. Когда в группе находится девушка-тихоня, ее немедленно избирают адресатом и читают стихи, как бы обращаясь к ней. Такое неожиданное внимание одновременно и смущает её, и доставляет удовольствие.
TO AN ISLE IN THE WATER
Shy one, shy one,
Shy one of my heart,
She moves in the firelight
Pensively apart.
She carries in the dishes,
And lays them in a row.
To an isle in the water
With her would I go.
She carries in the candles,
And lights the curtained room,
Shy in the doorway
And shy in the gloom;
And shy as a rabbit,
Helpful and shy.
To an isle in the water
With her would I fly.
William Butler Yeats (1865-1939)
Это сверхзнаменитое признание в любви. Сонет написан поэтессой Элизабет Браунинг, и обращается она к мужу, еще более известному поэту Роберту Браунингу. История их знакомства, влюбленности, бегства Элизабет от деспотичного отца к тайному жениху, их счастливый, хоть и недолгий брак, прерванный ранней смертью поэтессы, стали сюжетом и романов, и фильмов.
HOW DO I LOVE THEE?
How do I love thee? Let me count the ways.
I love thee to the depth and breadth and height
My soul can reach, when feeling out of sight
For the ends of Being and ideal Grace.
I love thee to the level of every day’s
Most quiet need, by sun and candle-light.
I love thee freely, as men strive for Right;
I love thee purely, as they turn from Praise.
I love thee with the passion put to use
In my old griefs, and with my childhood’s faith.
I love thee with a love I seemed to lose
With my lost saints – I love thee with the breath,
Smiles, tears, of all my life! – and, if God choose,
I shall but love thee better after death.
Elizabeth Barrett Browning (1806-61)
Стенли Шарплес воспользовался той же сонетной формой и чуть измененным вопросом … не для пародии, а для великолепной остроумной шутки. Пока глаза не дойдут до последней строчки, признание в ненависти ошеломляет резкостью и бестактностью выражений, перечислением отталкивающих черт внешности, но неожиданная разгадка вызывает сначала смех, а потом жалость.
SONNET
How do I hate you? Let me count the ways;
I hate your greying hair, now almost white,
Your blotchy skin, a most repellent sight,
The eyes that stare back in a sort of daze,
The turned-up nose, the hollow that betrays
The missing dentures, taken out at night,
Receding chin, whose colour isn’t quite
Masked by the scraggy beard - in a phrase,
I hate the sight of you, as every morn,
We meet each other in our favourite place,
And casually, as to the matter born,
You make your all too customary grimace,
Something between disgust, boredom and scorn;
God, how I loathe you, shaving-mirror face.
Stanley J. Sharpless (20th c)
Это стихотворение Шелли относится к старинному жанру “уговаривания”. Поэт пытается убедить Прекрасную даму ответить на его чувства. Каких только аргументов не найдешь в мировой поэзии! У Шелли они поистине грандиозны: если Она не полюбит Его, это войдет в противоречие с самими законами природы.
LOVE'S PHILOSOPHY
The fountains mingle with the river
And the rivers with the Ocean,
The winds of Heaven mix for ever
With a sweet emotion;
Nothing in the world is single;
All things by a law divine
In one spirit meet and mingle.
Why not I with thine? –
See the mountains kiss high Heaven
And the waves clasp one another;
No sister-flower would be forgiven
If it disdained its brother;
And the sunlight clasps the earth
And the moonbeams kiss the sea:
What is all this sweet work worth
If thou kiss not me?
Percy Bysshe Shelley (1792-1822)
Название стихотворение Роберта Луи Стивенсона “Romance” трудно поддается переводу. Иногда его переводят как “Романтика”, но это странно. Пожалуй, “Любовь” было бы точнее. Это действительно одно из редчайших выражений счастливой любви.
ROMANCE
I will make you brooches and toys for your delight
Of bird-song at morning and star-shine at night.
I will make a palace fit for you and me,
Of green days in forests and blue days at sea.
I will make my kitchen, and you shall keep your room.
Where white flows the river and bright blows the broom,
And you shall wash your linen and keep your body white
In rainfall at morning and dewfall at night.
And this shall be for music when no one else is near,
The fine song for singing, the rare song to hear!
That only I remember, that only you admire,
Of the broad road that stretches and the roadside fire.
R.L.Stevenson (1850–1889)
Чтобы проникнуться этой красотой, необходимо проанализировать, как же достигается ощущение светлой гармонии. Во-первых, отмечаем симметрию практически каждой строки, даже в тех строках, где обе части не соединены союзом “and”. Это строки вторая и третья в последней строфе, но и в них мы чувствуем мерное балансирование между двумя эмфатическими ударными словами: The fine song… the rare song. Первая строка в последней строфе начинается с “and”, чтобы избежать монотонности, но структура соответствий не нарушается. Во-вторых, обращаем внимание на роль местоимений. Это только “я” и “ты”, существующие в своем интимном мире, не нарушаемом ничьим вторжением. Хорошо, когда дети читают вслух, выделить местоимения, написать их на доске с добавлением усилительного “only”.
Теперь посмотрим, чем прекрасен этот мир, существующий только для двоих. Для возлюбленной построен дворец из зеленых и голубых дней, у светловодной реки под сиянием звезд. Выделяем все живописные прилагательные, и они все говорят о нежных цветах. Но вот в последней строке уютное жилище двух влюбленных как будто широко раскрывается: оно оказывается рядом с бесконечной дорогой, уводящей далеко за пределы шалаша, и яркий придорожный костер – символ разделенной пламенной страсти - неожиданно вспыхивает на светлом фоне.
Обращаем внимание на вызов романтическим штампам. Она будет стирать белье, он будет чем-то занят на кухне.”You shall wash your linen”, “I shall make my kitchen”. Первая строка еще как будто обещает роскошь: “brooches”, “toys”, “delight”, но последующие объясняют нерукотворную, вечную природу этой роскоши.
Последнее: не пропустить музыку – сначала это всего лишь пение птиц, но в последней строфе дивными звуками наполняется весь пейзаж, все их нехитрое жилье: песней станет их любовь, песней двоих и для двоих. И самое последнее: найдем ли мы в этом стихотворении слова любви? Слова признания? Нет, как ни старайся. У настоящего поэта слова особые.
При инсценировке следующего фольклорного диалога есть где развернуться актерским способностям. Девочка изображает простодушную дурочку, мечтающую о роскоши, а мальчик – трезвомыслящего паренька, который, после долгих попыток образумить свою невесту, теряет терпение и выражает откровенно свое мнение о ее нереалистичных запросах.
THE COMEDY OF BILLY AND BETTY
When shall we be married,
Billy, my own sweet lad?
We shall be married tomorrow,
If you think it is good.
Shall we be married no sooner,
Billy, my own sweet man?
Would you be married tonight?
I think that the girl is gone mad.
Who shall we ask to the wedding,
Billy, my own sweet lad?
We shall ask father and mother,
If you think it is good.
Shall we ask nobody else,
Billy, my own sweet lad?
Would you ask King and Queen?
I think that the girl is gone mad.
What shall we have for dinner,
Billy, my own sweet lad?
We shall have bacon and beans,
If you think it is good.
Shall we have nothing more,
Billy, my own sweet lad?
Would you have peaches and cream?
I think that the girl is gone mad.
Billy, my own sweet lad?
You have your apron and gown,
If you think it is good.
Shall I wear nothing that’s finer,
Billy, my own sweet lad?
Would you wear satin and silk?
I think that the girl is gone mad.
How shall I go to the church,
Billy, my own sweet lad?
You shall ride in my wheelbarrow,
If you think it is good.
Shall I have nothing that’s better,
Billy, my own sweet lad?
Would you have horses and coach?
I think that the girl is gone mad.
Как известно, девичье сердце раньше созревает для нежных чувств, а чувства эти настойчиво требуют выхода. Поводом для этого юмористического стихотворения стали переживания совсем не шуточные.
LOVE LETTER
I hold my breath,
drop the letter on his desk,
watch him pick it up,
mouth the words he reads
following as his finger traces them.
‘Dear Rodger
I love you
love from Alison.’
He looks up
and I can read nothing in his eyes;
picks up his pencil,
shields paper with his arm.
I pray Miss Forshaw isn’t looking.
The folded note begins its journey
– Godfrey – Colin – John – Carol –
I wrench it open, desperate to know.
‘Dear Alison
There is no d in Roger.’
Alison Chisholm
День святого Валентина многим мальчикам приносит потрясения, сопоставимые по мощи с чувствами первооткрывателей новых земель или даже космических пространств. Никогда не забуду лица мальчика, ошеломленного грудой «валентинок», доставленных ему школьной почтой. А он-то ничего не ожидал, да и сам не написал ни одной!
Для некоторых же, как для героя этого стихотворения, любовные символы пока еще остаются неразгаданной загадкой.
SAINT VALENTINE'S DAY MASSACRE
What did I ever do to Dorothy Prewitt?
She’s sent me a heart with an arrow right through it!
So… if she wants war (well I didn’t begin it)
I’ll draw her a heart with an axe buried in it!
Philip Waddell
Если читать это стихотворение для зрителей, то стоит изобразить на одном листе сердце в виде репы, пронзенной стрелой, а на другом – ответном – с боевым топором, окровавившем несчастное сердце, и продемонстрировать их.
Photo by Dmity Davydov