ЕГЭ... ЕГЭ? ЕГЭ?!
ЕГЭ. Что же таит в себе эта уже ставшая
привычной аббревиатура? Я столько читала об этом
неумолимо надвигающемся на нас новшестве,
столько слышала о нем на различных семинарах (в
частности на весеннем Педагогическом Марафоне в
Доме Учителя), но так и не могу сказать, считаю ли
я это несомненным шагом вперед или очередной
ситуацией, когда хотели как лучше.… Не могу
сказать, что меня совершенно не волнуют другие
предметы, но больше всего душа болит за родной
английский, поэтому с вопросом: “Что Вы думаете о
Едином Государственном Экзамене?”, я обратилась
к своим коллегам – преподавателям английского
языка. Ответы на мой вопрос были до удивления
похожи, и звучали они приблизительно так:
“Ничего я о нём не думаю, да и не представляю
толком, как оно всё реально будет, но нутром чую,
ничего хорошего из этого не получится!
Высказаться, обсудить? Да кому это надо? Всё уже
без нас давно решили, а нас как всегда забыли
спросить. Вы что это публиковать будете? Нет, Вы
мою фамилию не называйте. И школу тоже,
пожалуйста, не называйте!” Я и не называю. Хотя не
могу понять, почему многие мои коллеги упорно не
хотят публично высказать своё мнение. Думаю, что
это может стать темой отдельного разговора, а
сейчас вернёмся к Единому Государственному
Экзамену.
К счастью, не все мои собеседники
пожелали сохранить анонимность, и я с
благодарностью за откровенность, привожу мнение
учителя высшей категории, москвички Татьяны
Игоревны Тумасьян: “Мне не просто
сформулировать своё мнение о ЕГЭ, потому что
мысли мои по этому поводу в основном с
вопросительным знаком. Мне, например, очень
интересно было бы узнать, какова планка этого
экзамена. То есть, будет ли он рассчитан на школы
с углублённым изучением языка или нет? В первом
случае, его просто не смогут сдать без
дополнительной подготовки выпускники простых
школ, а во втором – выпускники школ с углублённым
изучением получат огромное преимущество. Это –
во-первых. А во-вторых, дети – есть дети, и учатся
они, к сожалению, не только и не столько для того,
чтобы знать, а чтобы получить оценку, а в
выпускном классе – для того, чтобы сдать экзамен.
Осознав же, что планка этого экзамена
значительно ниже их уровня, не начнут ли они
относиться к английскому несколько халтурно? Мне
бы этого очень не хотелось. Если же делать два
ЕГЭ, один для школ с углублённым изучением,
второй – для простых школ, то в чем же тогда
единость этого Единого Экзамена? Так же не ясна
мне и сама технология сдачи экзамена, или, как
теперь говорят его формат. Насколько я поняла,
формат этот сильно напоминает формат экзамена на
Кембриджский Сертификат. Но, люди, работающие на
нём, проходят специальную подготовку, их
поведение на экзамене достаточно жестко
регламентировано, отслеживается и
контролируются представителями Британского
Совета и самого Кембриджского Университета.
Кандидаты, пришедшие сдавать экзамен, видят
людей работающих на нем, первый раз в жизни.
Функции работающих на экзамене расписаны
поминутно и заключаются в том, что они
приветствуют кандидатов, рассаживают их, раздают
материалы, объясняют нюансы. (Причём, текст этого
объяснения отпечатан заранее, ни слова от себя).
Затем собирают материалы, и все работы для
проверки отправляются в Англию. В идеале все
приблизительно так должно быть и у нас. Но будет
ли? Не получится ли так, что Экзамен будет
проводиться по школам, что проводить его будут
свои, родные учителя, они же будут и проверять
работы. А ведь теоретически ЕГЭ должен проверить
не только уровень выпускников, но и уровень самой
школы и её учителей, т.е., учителя заинтересованы
в высоком рейтинге выпускников. Не может ли это
склонить их к некоторому завышению реальных
результатов? Или, например, не могут ли в
некоторых школах, сославшись на отсутствие
магнитофона, прочитать вслух предусмотренный
для аудирования текст сами учителя. Думаю,
ситуация очень реальна. (Кстати, где-то
действительно может не быть магнитофона.) Одно
дело прослушать текст, прочитанный знакомым
учителем, а другое – прослушать кассету, где
говорит native speaker. Т.е., единость Единого
Экзамена может быть реально нарушена. Всё это не
имело бы никакого значения, если бы оценка за ЕГЭ
не была бы своеобразным пропуском в вуз. Все эти
проблемы, наверное, можно решить в рабочем
порядке, но, если их не решать, то все “плюсы” ЕГЭ
обесценятся. Хотя поставив слово “плюсы” во
множественное число, я слегка погорячилась: пока
я вижу только один “плюс”: парень из Якутска,
Иркутска или Анадыри сможет попытаться
поступить в столичный вуз, не выезжая из дома. Но
учиться-то всё равно ему придется ехать.”
Татьяна Игоревна поделилась с нами
своими тревогами по поводу технологии
проведения ЕГЭ, а многие мои коллеги до сих пор не
уверены в целесообразности этого новшества. И
хотя скорое повсеместное введение ЕГЭ считается
вопросом решенным, уверенности в его
целесообразности не прибавляется. Существует
два наиболее часто упоминаемых аргумента за
проведение ЕГЭ: Во-первых, так во всём мире, а во
вторых, ЕГЭ нанесёт сокрушительный удар по
взяточникам. Аргументы весомые. Но вот что
сказала нам московская учительница Ирина
Валентиновна Косякова: “Как учителю английского
языка мне часто приходится рассказывать о
системе образования в Великобритании, и каждый
раз, когда речь заходит о так называемых “A-Level
exams”, которые там являются пропуском в высшие
учебные заведения и сдаются независимым
комиссиям после окончания школы, мои ученики
(особенно ученики 10-11-х классов) завистливо
вздыхают: “Везёт же англичанам!” На самом деле,
не так им везёт, как кажется, т.к. двумя годами
раньше, чем “A-Level exams” все английские школьники
сдают экзамены за курс средней школы, потом
учатся ещё два года, потом сдают “A-Level exams”, но
сдают его только те, кто собирается учиться в
вузе. Так что, это, по сути, унифицированные
экзамены в вуз после двухлетней целевой
подготовки. И это, действительно удобно: два года
готовишься, сдаёшь экзамен, и ты почти студент.
Наш ЕГЭ, конечно, похож на своего
старшего английского брата, но не превратился бы
он в пародию на него. Хотя, в современной
ситуации, сложившейся на стыке школа – вуз,
безусловно, надо что-то делать. Взяточничество,
неразбериха, завышенные (по сравнению со школой)
требования, то, что называется советским словом
“блат” и т.д. – всё это ни у кого уже не вызывает
удивления. Ответ же на вопрос, в чём причина этого
беспорядка, лежит на поверхности: в
недофинансировании системы государственного
образования, автоматическим следствием чего
является снижение уровня ответственности этой
системы за результат своей деятельности, т.е. за
подготовку квалифицированных специалистов.
Главной задачей для вузов становится повышение
доходности всеми возможными способами, что к
повышению качества подготовки специалистов не
имеет отношения. Одним из главных факторов,
обеспечивающих бесперебойную работу насоса по
откачке средств у населения является
обязательная служба в армии, от которой учёба в
вузе единственное легальное спасение. От школы
же в этих условиях требуются не конкретные
знания, а аттестат о среднем образовании, без
которого просто не принимают документы в вуз.
В этих условиях ЕГЭ не решит проблему.
Во-первых, потому что взятка и вымогательство с
использованием служебного положения есть
уголовное преступление и, как всякое уголовное
преступление, должно выявляться и караться
соответствующими органами. Задача же системы
образования – устранение причин, эти уголовные
преступления порождающих, т.е. обеспечение
достойного содержания подведомственных
учреждений и усиление контроля за качеством
подготовки специалистов. Может ли здесь помочь
ЕГЭ? Единый Экзамен не устраняет почву для
взяток: игроки всё те же: с одной стороны
родители, пристраивающие своих чад и готовые
ради них на всё, с другой – униженные
несправедливым отношением к своему труду
работники важнейшей для любого государства
сферы образования.
Не может ЕГЭ способствовать и
повышению качества образования. Особенно в
условиях отсутствия четко проработанных
государственных образовательных стандартов.
Реальные, а не высосанные из пальца усилиями
рабочих групп требования могут опираться только
на четко сформулированный социальный заказ. А у
нас его нет. Чему учить? Что должно быть на выходе?
Какие знания и в каком объёме по каждому
конкретному предмету необходимы современному
человеку, какие навыки и умения должна
выработать у него школа? Что наиболее важно в
подготовке выпускников: умение рассуждать или
выполнять тестовые задания? Споры об этом идут до
сих пор, чёткие требования так и не
сформулированы. Может быть, для начала
разберемся с этим, создав тем самым более
благоприятные условия для проведения ЕГЭ? Мне
представляется, что экспериментировать в
заведомо неблагоприятных условиях в сфере, где
неудача может обойтись слишком дорого, неразумно
и, наверное, просто нечестно. Тем более, что
эксперименты эти оплачивает простой
налогоплательщик.
Может быть просто мы все: и учителя, и
вузовские преподаватели, и министры, и их замы, и
абитуриенты, и их родители, и все, все, все будем
честно, абсолютно честно и ответственно
относиться к тому, что мы делаем на этой земле в
своей единственной жизни. Оценить колоссальную
выгоду от этого при нулевых затратах способен
любой человек, даже заваливший все экзамены в
школе.”
Трудно не согласиться с последним
утверждением. Но рассуждения Ирины Валентиновны
вызвали в моей душе ещё большие сомнения по
поводу целесообразности повсеместного и
неминуемого введения Единого Государственного
Экзамена.
Дорогие коллеги! Нам очень интересно
ваше мнение. Ведь есть же среди учителей
сторонники ЕГЭ. Поделитесь с нами своими
соображениями. Ждём!
Наталья Федотова
|